Имя/клички персонажа:
Inverno|Инверно - что в переводе с итальянского значит "зима".
Это имя было на слуху у ее отца, так как его часто повторяли люди. Истинное значение слова отец узнал намного позже, а потому русскоязычный вариант не используется.
Белый Призрак Зимы - так хотели наречь ее в горном клане. Вариант никому не известен и уже давно канул в лету.
Пол персонажа:
кошка
Возраст:
38 лун
Племя:
одиночка
Положение в племени:
отсутствует
Внешность|Характер|Биография:

- Я забираю ее себе, - его голос, так гулко разносящийся по небольшому пространству, казалось, поглощал все вокруг. Да и сам он, обладая внушительными габаритами, визуально скрадывал пространство. На вопрошающий и удивленный взгляд собеседницы он лишь пояснил, говоря все тем же властным тоном:
- Нет, а что ты хочешь? Может быть, ты и желаешь, чтобы она, так же как и ты, сидела здесь и выла от страха, однако я решительно против такого оборота событий.
Наконец он соизволил обратиться к самому объекту своих суждений, который, впрочем, невозмутимо сидел рядом. Это была некогда белоснежная, а теперь чуть посеревшая от грязи кошка-подросток, на вид лун этак двенадцати. Под короткой жесткой шерстью явственно, словно голые осенние ветви, лишившиеся листьев, проглядывали кости. Неимоверно длинный хвост обернул лапы, а полу прикрытые голубые щелки ее очей горели спокойным огнем. Собственно говоря, сам кот занимался с ней уже около полугода, однако же, те занятия носили сугубо теоретический характер, а именно закаляли психику. Теперь настало время для практики.
- Пойдем… Инверно, - он споткнулся на обращении, ибо совсем недавно узнал, что значит имя, данное им самим своей дочери. Зима. Как верно.
- Да, отец, - она крайне редко называла его по имени, и этот разговор не стал исключением. Поднявшись, она чинно последовала к выходу вслед за черным котом, даже не обернувшись на все еще потрясенную мать.

Бесконечные тренировки, проходящие по отработанной веками и принятой в кругах банды системе, слились для нее в сплошное приглушенных оттенков пятно, при ближайшем рассмотрении изрядно напоминающее картину импрессиониста. Все это действо вновь заняло полгода, после которых следовал так называемый «отбор» - важнейшее испытание, которое неизменно проходили все обучающиеся. Но за красивыми словами, как это часто бывает, пряталась вещь куда более прозаичная. Бой один на один, где кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает первый и последний раз.
Надо отметить, что противник был Инверно под стать: такой же худой, длиннолапый, так же хорошо выдрессированный. Однако всем было известно, что зависит здесь все не столько от самих участников, сколько от того, насколько качественно их обучали. Так что весы быть уравновешенными не могли по определению.
- Инверно, это Фуоко. Фуоко, это Инверно. – познакомив белую кошку и рыжего кота, отец мгновенно оказался в стороне, дабы дать им место для сражения. – Правила вам известны, а точнее, вы знаете, что их практически нет. Начинайте.
Последнее слово эхом, подобным удару в гонг, отдалось у нее в голове, а потом мысли заменили инстинкт самосохранения и напрочь вбитые в сознание уроки. Она не поняла даже, сколько длился их поединок. Сравнить это можно было с фехтованием, здесь так же: потерял концентрацию – потерял все. Атака, защита, увертка, обманный прием. И так по кругу. Казалось, вечность. И наконец-то тишина. Ни одного выпада, лишь прерывистое и тяжелое дыхание. Ее дыхание. Абсурдная мысль «неужели жива?». Ведь мертвые не умеют мыслить.

- Никуда я с тобой не пойду! – такая редкая для Инверно вспышка ярости, впрочем, вполне оправданная ситуацией. Ее мать, видите ли, собралась уходить и вбила в свою глупую голову, что воспитанница банды должна идти с ней. Ей «необходимо увидеть, как живут те, чья кровь течет в ее жилах». Что ж, она и правда была полукровкой. Грязная кровь городских котов в ее венах умело смешивалась с чистой, как горный родник, кровью обитателей тех мест, где в вышине небес парят орлы, а землю заменяют узкие каменистые дорожки, застланные туманом. Но на точку зрения Инверно подобный расклад никак не влиял. Да и та, что звалась ее матерью, для нее, по сути, была пустым местом. Ведь не ее заслугой было то, кем была ее дочь.
Тенью проскользнув рядом и встав между ними, отец мигом пересек дальнейшие пререкания, внимательно посмотрев своими желтыми глазами в голубые озера ее очей. Смотрели они совершенно одинаково: спокойно, с легкой прохладцей, цинизмом и… властным ощущением собственного превосходства над окружающими. Его слова камнем упали на землю в воцарившейся вдруг тишине, вовсе не желающей убрать с этой троицы свой плащ.
- Иди, Инверно. Иначе она сдохнет где-нибудь по дороге, а я этого пока не хочу. Я научил тебя всему, что знал сам. Теперь твоя жизнь – только твоя дорога, но я все же надеюсь на твое понимание,  – и он потерся головой об ее плечо. Такой жест в этих краях означал привязанность, уважение и надежду на взаимность суждений.
Она в ответ склонила голову вбок, что, собственно, не несло никакой смысловой нагрузки, а было лишь личной привычкой Инверно. Проговорила тихо, еле слышно, дабы звук уловили только его уши:
- Хорошо, Омбра. Но только ради тебя, - она сделала особый упор на его имени, тем самым как бы доказывая, что соглашается сугубо из-за уважения к своему отцу. Хотя и знала, что то, как его именуют, он поистине ненавидит. А все же употребила его имя вместо привычного и официального «отец» лишь потому, что никто не гарантирует, что они еще встретятся вновь.
Инверно, ни говоря более ни слова,  повернулась и пошла прочь, бросив на него лишь один единственный взгляд. Привычка подчиняться ему настолько впиталась во все ее существо, что даже просьба звучала подобно приказу. Он сказал еще что-то, однако она не расслышала, ибо неимоверно резкий порыв ветра, спешащий по своим призрачным маршрутам в неведомые дали, как всегда, вмешался совсем не вовремя. Два белых силуэта вскоре растаяли в предрассветной дымке. Такие похожие и такие разные.

Камни, галька, твердая горная порода под лапами, почти полное отсутствие растительности, хмурое осеннее небо… Такой незамысловатый пейзаж сопровождал Инверно во время длительного и трудного перехода в горы. Ей, выросшей среди городских джунглей, состоящих преимущественно из асфальта, людских домов, разнообразных машин и вечного смога, все это было особенно непривычно. Благо, от горных котов она унаследовала длинные лапы и хвост, что хоть как-то, но все же упрощало дело.
До последнего момента ей казалось, что все то, что ее мать без умолку рассказывала ей о своей родине, надоедливо треща прямо в уши, - лишь сказка, эйфористический мираж, никоим образом не связанный с суровой свинцовой реальностью. Однако глаза свои обмануть невозможно, а прошло время и взору ее предстали собратья, живущие совсем по-другому. Они иначе учились и сосуществовали, имели свои законы и – к вящему удивлению Инверно – поклонялись неведомым ей «звездным предкам». Воспитаннице банды эта их манера всегда казалась до ужаса смешной, ибо представлять в виде богов своих умерших соплеменников и искать знаки в лужах и скалах было просто абсурдно. Но лишь на ее взгляд, разумеется.
Время ее обитания среди тех странных котов было непродолжительным и скоротечным, как горная река, да и из такой реки можно зачерпнуть воду. А именно, что даже сама кошка сочла положительным моментом, выучить и взять на вооружения их охотничьи и боевые приемы. Ведь никогда не знаешь, что может пригодиться на запутанных и сумрачных дорогах грядущего.

- Мы приняли решение наречь тебя именем, что одобрили наши предки, а посему, ты станешь полноправным воином нашего клана. Прямо сейчас, – старческий голос Хранителя срывался от напряжения, и все же его обладатель пытался придать ему торжественное звучание. Слова его гулко разносились по всей пещере, отражаясь от верных каменных стен и подхватываясь порывами зарождающейся где-то в глубине небес бури.
- Нет, - всего одно слово, зато сорвавшееся с бледных губ так резко и протестующее, словно оно на протяжении всей речи старика кусало ее за язык и вот, наконец, вырвалось на свободу.
- Что значит твое «нет», Белый Призрак Зимы? Неужели ты имеешь наглость отказаться от подобного дара, снисходящего лишь немногим?
«Фанатик», - пронеслось в ее мыслях, а тонкие нити рта растянулись в презрительной усмешке, как будто трещина прошила камень. Незаживающий рваный узкий шрам на правой щеке, полученный еще при битве с Фуоко, прекрасно дополнял этот и без того красноречивый жест. А грубый голос, зазвучавший, казалось, из самых недр ее создания, так и сочился едкими интонациями:
- Да, имею. Потому что меня зовут Инверно. И никак иначе.
Возмущенные, удивленные, ошалелые и у редких экземпляров испуганные от такого святотатства охи и ахи наполнили чашевидное пространство, слившись в сумбурную мелодию, будто до краев наполнявшую весь этот безумный мир. Совершенная какофония.
- Тогда ты уйдешь, и никогда более твои лапы не вступят на наши священные земли! – по всей вероятности, это было призвано остановить «неверную» и прозвучать подобно угрозе, однако не возымело должного действия, ибо та лишь притворно закатила глаза. И снова короткая, но меткая пикировка:
- Вот это я как раз и собираюсь сделать. Спасибо, что облегчили мне задачу, - с этими словами рваная белая тень повернулась на каблуках и резкими движениями направилась к выходу из этой «святыни». Как можно дальше отсюда, как можно ближе к блаженному шепоту свободы.
А за спиной ее повисла звенящая тишина.

И снова до боли знакомые городские джунгли. Такие родные и, в тоже время, совсем другие. Другие потому, что лежали они по другую сторону от гор и, соответственно, населяли их совсем другие собратья, пусть и схожие с теми, среди коих выросла Инверно. Авантюристка по натуре, она наслаждалась этим ощущением знакомого и нового одновременно, при этом вовсе не пытаясь слиться с толпой и держась своеобразным особняком. Ее не покидало ощущение непостоянства и удивительной эфемерности моментов, проведенных там. Это было похоже на временную остановку в середине пути. Все ее существо рвалось вперед, требовало продолжения этой истории, будто знало, что это далеко не конец. И оно, несомненно, было право в своих предположениях.
Эта свобода, абсолютная и безграничная, сладостным дурманом пьянила ее. Пьянила так, как не по силам было ни одному другому чувству. Пьянила так, как не могла пьянить более ни одно создание на свете. Наверное, именно по причине подобной эйфории она позволила себе такую беспечность, что в очередной раз пустила ее в странствия по неизведанным местам. Так или иначе, она никогда не жалела о своих поступках, и в этот раз явно не собиралась менять свои моральные устои.
Ни для кого не являлась секретом, что Инверно по природе своей является неким мечтателем, а значит, ей вполне свойственно такое занятие, как наблюдение за звездами, холодно и безразлично сверкающими на темном бархате ночи, словно дорого расшитая бриллиантами ткань. А уж когда один из этих «бриллиантов» стремительно падает, оставляя за собой один лишь сверкающий свет, безумно хочется следовать за ним. Все равно куда. Вот только очутиться из-за этого совсем безобидного действа на корабле, плывущем в неизвестные дали, она никак не ожидала.
Естественно, со стороны все становится куда понятнее, да и сама Инверно, выйдя из манящих садов забытья, с легкостью догадалась, что же произошло на самом деле. Дело в том, что сидела она не где-нибудь, а на причале городского порта, что регулярно принимает и отправляет вдаль морей теплоходы ради развлечения вездесущих двуногих существ, что хотят насладиться видами нетронутой их загребущими лапищами природы. А последовав за падающей звездой наша героиня, сама того не заметив, ступила на гладкую белую поверхность  этого вида транспорта.
Однако осознала она свою оплошность несколько позже, чем следовало, и, услышав характерный механический скрип и почувствовав вибрацию, поняла, что спрыгнуть уже не успеет. Да и не больно-то хотелось.

Волны мерно покачивали теплоход, постоянно убаюкивая Инверно, так что теперь она большую часть времени напоминала сомнамбулу, постоянно и безуспешно пытающуюся проснуться. Апатия заключила ее в свои призрачные объятья и, казалось, совершенно не собиралась выпускать. Часы сливались в дни, дни в недели, недели в месяцы… Она уже давно потеряла счет. Может, вот такая она и есть, настоящая, тягучая и липкая, как мед, бесконечность?..
Но, как бы тривиально это ни звучало, рано или поздно всему приходит конец. Даже если ожидание этого конца уже давно затянулось. В данном случае конец выглядел как резкое торможение, из-за которого на белую шкуру попали капли обжигающе холодной соленой воды. Радостные топот по палубе и визжание людей оповестили Инверно о том, что это, вероятно, и есть пункт назначения: небольшой зеленый остров, имеющий в своем арсенале только богатый ландшафт и растительность. Этакая моховая кочка гигантских размеров.
Скептически оглядываясь, она сошла на землю обетованную, составляя резкий контраст с окружающей местностью. Правда, скоро этот контраст исчезнет, ведь приближалось то, в честь чего она была названа, - зима. Однако не только в цвете шкуры тут дело. Да, внешне она была проста, как веник. Зато абсолютно все – то, как она держалась, как смотрела, как говорила, как шла, - выдавало в ней личность до крайности чужеродную. Впрочем, ее-то это не беспокоило.
Почувствовав совсем близко запах своих собратьев, она, естественно, слегка удивилась и, приподняв бровь, повернула голову в сторону дуновения ветра, что принес ей известия. Увидев перед собой тройку изрядно потрепанных в битвах местных, кошка склонила голову набок и более не шелохнулась, пока они не подошли совсем близко. Когда же это произошло, один из троицы вышел вперед и, настороженно помахивая хвостом, промолвил:
- Ты что здесь делаешь? – его удивленный тон в какой-то степени насмешил ее. Ну вот скажите, чего боятся трем таким здоровым остолопам при встрече с ней, довольно мелким и худощавым существом, пусть даже настолько самоуверенным? А посему она, уставившись ему прямо в глаза, как она всегда любила делать для того, чтобы «прощупывать» собеседника и ощущать себя хозяйкой ситуации, насмешливо ответила:
- Ты не поверишь. Сижу.
- Это я прекрасно вижу! – ах, какая жалось, мы все-таки разозлились. – Каким ветром тебя к нам занесло и как, черт побери, тебя зовут? – кот, решив перейти к активным действием, наступал прямо на нее. Однако же она продолжала непоколебимо стоять на месте и источать легкую прохладцу, окутывающую ее все два года собственной жизни.
- Ветер попутный. Инверно.

Ах, как много в этих местах зависело от глупости предводителя!... Она опробовала это на собственной шкуре, когда предводитель племени, в которое Инверно, не смотря на весь свой цинизм, сарказм и презрительную холодность, все же попала, сделал ее глашатаем, кем-то вроде своей правой лапы. Ее это, разумеется, не устроило, ибо возможная перспектива управлять этим «стадом баранов» и плата за подобную привилегию в виде самого дорогого, что на данный момент было у нее в этой жизни, физической и духовной свободы, точно не являлась объектом ее мечтаний.
Она страстно желала вырваться из этого заколдованного круга, состоящего из таких ежедневных банальностей, как охоты и патрули. Но, увы, удачного момента для побега ей пока не предоставлялось, несмотря на то, что она внимательно высматривала даже самую малейшую возможность.
За все время ее жизни здесь – а это, между прочим, был целый год, – было лишь одно яркое пятно. Выглядело оно как драма, разыгравшаяся прямо во время Ночи Фригг. Вкратце это выглядело как самоубийство брата одного из воинов племени Грозы, в котором была и Инверно. Ну, точнее, все посчитали это форменным братоубийством. Кроме нее. Ей было скучно, хотелось доказать самой себе свою же правоту, да и вообще было интересно, что произошло на самом деле. Не мучаясь угрызениями совести на тему морали, она, недолго думая, отправилась узнавать правду. И, как ни странно, узнала. Вот только и она сама, и ее собеседник наивно полагали, что на этом пересечение их судеб и закончится. А ведь ошиблись.
Их вновь свело убийство. Но на этот раз убийцей был действительно он, Данке. А жертвой была все та же глупая предводительница, неведомым образом умудрившаяся промотать свои восемь жизней менее чем за три года своего жалкого существования. Что ж, настало время потерять девятую.
Во время этого кровопролития сама Инверно, ничего не подозревая, вела утренний патруль, скучая в этой безудержной рутине. Благодаря урокам своего отца, она и в этот раз осталась спокойной, как пресловутый айсберг в океане. Вот, правда, остальные патрульные подобной выдержкой не отличались. Посему, пришлось разыграть некий спектакль, изобразить из себя идиотку, вздумавшую напасть на этого здоровенного кота… Однако это того стоило. Воздавая молитвы своей «Светлой Фригг» и поднимая столбы пыли, непутевые соплеменники поспешно покинули поле брани, не задумываясь более о судьбе своего глашатая. Вполне ожидаемая для этих трусливых крыс реакция.
Данке не спешил уходить, а она судорожно выискивала возможность уйти отсюда и больше не возвращаться. Ведь любой, кто обладает хоть зачатками элементарной логики, с легкостью поймет, что она должна быть следующим предводителем и до конца своей жизни забыть о сладком и манящем слове «свобода». Только вот она не хотела. И не могла.
А дальше все просто. Он предложил уйти с ним, она согласилась. И вновь не жалеет.
Ключи:

Связь с Вами:
598946604